Ненужная правда войны
Далеко не вся правда войны может быть публичной. И позаботиться о том, чтобы не стать источником информации для врага, мы все можем и должны уже сейчас. И позаботиться о том, чтобы не стать источником информации для врага, мы все можем и должны уже сейчас.
Если спросить у рядового гражданина, какая информация должна поступать из зоны боевых действий, в большинстве случаев ответ будет: «Правда». В общем, вполне логичный ответ, ведь общество должно знать, что происходит там, где отстаиваются интересы страны. Именно так и стараются работать сегодня украинские СМИ, освещающие ход событий в АТО, а также государственные, политические и общественные деятели. Для демократической страны это нормально.
Но полезно ли для государства, которое ведет боевые действия, абсолютно полное и повсеместное освещение всей информации, касающейся ее вооруженных сил, хода военных операций, а также мероприятий, проводимых военно-политическим руководством?
Некоторые считают, что информация разведывательного характера приобретается только разведчиками в тылу противника и секретными агентами в стане врага. На самом деле все совсем не так. Еще в годы Второй мировой войны заместитель начальника разведки ВМС США контр-адмирал Эллис М. Захариас сообщил, что 95% разведывательных данных его структура черпала из открытых, 4% — из полуофициальных и только 1% — из секретных источников. И это во времена, когда люди не имели таких широких возможностей по доступу к информации, которые предоставляют современные телевидения, радио и интернет.
По словам офицера Главного управления разведки Министерства обороны Украины, к которому я обратился за консультацией, если мы хотим победить в войне, то должны, в частности, очень серьезно подойти к вопросу освещения деятельности украинских силовых структур. Ведь сообщения и публикации из зоны АТО охотно читают не только те, кто стоит на стороне Украины, но и спецслужбы противоположной стороны. Прежде всего нашего противника будет интересовать местоположение, состав и численность наших подразделений, его вооружение. Кроме того, интерес для врага представляет и морально-психологическое состояние бойцов на передовой.
— Полтора года назад, когда военные части разворачивались на Херсонщине, а впоследствии и в зоне АТО, в СМИ не подавалось никакой информации о наименовании частей, фамилии командиров и т.д., — говорит офицер-разведчик. — Уверен, что это требовало от нашего противника определенных усилий, чтобы выяснить, кто и какими силами воюет против них. Сейчас же почему-то все это забыто и нашему врагу не стоит даже напрягаться. К сожалению, отечественные СМИ пока представляют собой безграничный ресурс получения противником информации об украинской армии, не больше, ни меньше. Мы сами расскажем, что на таком-то блокпосту стоит такое-то количество солдат, у них один пулемет на всех, что к пушке нет снарядов. Представляю, как радуются с той стороны. Считается, что рассказать вслух о проблемах какого-то подразделения, это значит помочь ему. Возможно, да, но мы тем самым сообщаем противнику — смотри, у нас здесь слабое место, можешь нападать. Или вспомним шумиху вокруг того, что у морпехов в Широкино нет приборов ночного видения, бойцы необстрелянные. После такого сообщения я бы, на месте боевиков, в первую же ночь отправил туда несколько диверсионных групп ...
В качестве еще одного примера офицер вспоминает ситуацию вокруг Донецкого аэропорта в январе текущего года:
— Инициативные журналисты одного из телеканалов звонят солдату, который находится в терминале, и тот в прямом эфире рассказывает, что у них заканчиваются патроны. Какая реакция будет у боевиков, когда они это услышат? Неужели вы думаете, что «сепары» подождут, пока нашим бойцам подкинут боеприпасов? Может, командир десантной бригады не знает об этой проблеме? Польза от такого сообщения только одна — рейтинг телеканала, который подает самую «горячую» информацию, не больше. А еще порождается паника, мол, все пропало, измена, нас сливают! Патроны через час подвезут, а где-то под военной частью еще сутки будут паниковать обеспокоенные матери. Кстати, такая проблема характерна не только для СМИ, но и для вполне патриотически настроенных волонтеров, блоггеров или других граждан.
Слушая офицера, вспомнил историю, которая произошла в мае 1982 года. Служба новостей Радио Би-Би-Си сделала сообщение о том, что аргентинские бомбы, которые используются против британских кораблей в конфликте вблизи Фолклендских островов, взрываются с задержкой, в результате чего английские суда получают значительно меньше повреждений. Информацией с известным медиа поделился один из офицеров штаба Королевского флота. Таким образом чиновник решил добавить, как ему показалось, позитива в текущей ситуации. Распространенное в программе Всемирной службы Би-Би-Си, это сообщение вызвало немалый интерес, и в первую очередь, среди британских и аргентинских военных. Для одних это означало разглашение нежелательной информации, для других — подсказку, как повысить эффективность своих бомбардировок. Возможно, это совпадение, но на следующий день после выхода сюжета в эфир, во время очередного налета аргентинцев их бомбы попали в британский эсминец и взорвались «своевременно». Корабль от повреждений затонул.
— Наибольшую опасность представляют отдельные сюжеты с передовых позиций, — продолжает эксперт. — Например, СМИ сообщают, что в результате обстрела там-то пострадали бойцы такого-то подразделения. Подать такую информацию, значит сработать корректировщиком для противника. По ней боевики оценят точность координат наведения и эффективность огня. Я уже не говорю о телерепортажах, в которых подают видео с позиций наших подразделений, когда в кадр попадают характерные местные предметы, которые становятся прекрасными ориентирами, по которым можно точно определить координаты расположения опорных пунктов, укрытий, мест стояния техники.
На первый взгляд все, о чем идет речь, касается работы представителей СМИ. Отчасти так оно и есть, тем более, что «острая» информация из зоны АТО достаточно востребована в обществе, где уровень веры в профессионализм военного командования является невысоким. Широко распространено мнение, что оперативное информирование из зоны боевых действий заставит Минобороны и Генштаб действовать эффективнее. Учитывая вышесказанное, украинскому обществу было бы не лишним определиться, с кем мы воюем: с российскими оккупантами или с руководством собственной армии.
Также следует упомянуть, что в абсолютном большинстве случаев источниками информации для журналистов выступают военнослужащие. Именно они встречают репортеров в расположениях своих подразделений, дают комментарии и делятся информацией.
Кстати в Израиле, который фактически находится в состоянии войны вот уже более 50 лет, информация о ходе боевых действий проходит через жесткий фильтр военной цензуры. Показывать технику, позиции, сообщать о количестве жертв среди военных — запрещено. Демонстрировать характер повреждений после вражеского обстрела, чтобы противник не смог оценить точность и эффективность удара — запрещено. Публиковать фото или видео с мест текущих боев — запрещено. СМИ, которое рискнет подать такую информацию без согласования с военными, может оказаться на грани закрытия.
Стоит или не стоит вводить в Украине военную цензуру, оставим на рассмотрение специалистов. Но понятно, что далеко не вся правда войны может быть публичной. И позаботиться о том, чтобы не стать источником информации для врага, мы все можем и должны уже сейчас, в эту минуту.
—
Роман Туровец, опубликовано на странице автора в Фейсбуке
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам
зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 17 дней со дня публикации.
